Ва-банк для Синей бороды, или Мертвый шар - Антон Чижъ

– Хотите сказать – убийство?

Доктор презрительно хмыкнул.

– Вы бы, молодой человек, меньше фантазировали, а больше читали учебники. Какое убийство? Просто медицинский факт.

– Молодая девушка легла на диван и скончалась без всякой причины?

– Именно так.

– Разве возможно?

– Подобных случаев сколько угодно. Внезапная смерть без видимой причины, так называется. Незнакомы со статистикой медицинского комитета? Вот я и вижу. А лезете в сыщики… Легла спать и не проснулась. Умерла во сне. Медицина тут бессильна, а криминалистике делать нечего.

– Разве не странно, что жертва обнажена, лежит не в постели, а на диване?

– Жарко было, легла проветриться.

– Но окна закрыты…

– Да какая разница!

– Может быть, отравление?

– Нет, не может.

– Почему?

– Что за упрямец! Рвоты нет, значит, обычных ядов не принимала.

– А если вскрытие что-нибудь найдет?

– Хотите – сами вскрывайте. Мне достаточно осмотра. – Телятин направился к двери. – Вызывайте медицинскую карету и идите обедать. Дела нет.

– Позволите отвезти тело в морг моего участка?

Телятин изобразил на лице: дескать, такого добра не жалко, наслаждайтесь, и преспокойно вышел вон. Что тут поделать? Только запричитать: ах, Лебедев, где же ты. Но юный чиновник не позволил себе подобной слабости. Подперев стулом дверь, упрямо отклонявшуюся, принялся за дело. То есть расправил усы, скрестил руки на груди и отдался логическим размышлениям.

Прежде всего – разобрать, что могло произойти. Начать с того, что сказку о внезапной смерти Варвары надо решительно отвергнуть. Что бы ни говорил Телятин, это должно быть убийство. Обязано быть. Самоубийство? Только не в эту ночь. После триумфа и почти завоеванного Бородина девушка и с более мягким характером не наложит на себя рук. Для чего же Варваре? И записки предсмертной нет. Значит, убийство. Но внешних следов нет. Надо признать: преступление обставлено мастерски. Даже вызывает определенное восхищение. Остается понять, как это провернули.

Квартира на третьем этаже, окна на задвижках, дверь заперта на ключ изнутри, черного хода нет. Камина с дымоходом нет, а воздушные каналы, по которым зимой подают нагретый воздух, узкие и наглухо замурованы в стенах. Зайти в квартиру, убить и выйти, закрыв за собой замок с другой стороны, – невозможно. Тем более никаких явных следов внешней силы нет. Варвару не утопили, не задушили и не зарезали. Остается последний разумный вывод: ее отравили. Но как?

В комнате нет ни малейших следов пищи: ни открытых бутылок, ни объедков, буквально соринки не найти. Вчера Варвару чествовали в ресторане. Неужели убийца настолько умен и коварен, что сумел отравить Нечаеву на банкете, причем рассчитал дозу так, что барышня прожила сколько нужно, вернулась домой, заперла за собой дверь и только тогда померла? Возможно такое? Во-первых, на торжестве была вся компания из бильярдной, значит, предполагаемый убийца должен быть в ее составе. В таком случае надо предположить, что это некий отвергнутый любовник, отомстивший за измену, или крайне обиженный болельщик. Чушь полная. Варвара была слишком умна, чтобы в канун вероятной свадьбы и обретения нового статуса допустить такую ошибку. А бильярдисты, конечно, азартны, проигрывать не любят, но убивать за победу – пустая фантазия. Главное: не припоминается яд, который действовал бы так изысканно. Если не брать в расчет что-нибудь уникальное или восточное.

Вывод: Варвара приняла смертельную дозу уже в квартире. Причем не догадывалась об этом. Нагота подтверждает: барышня собиралась насладиться чем-то. Только вот чем? Или кем? Еды и напитков нет. Получается замкнутый круг. Разорвать его может тщательный обыск.

Не жалея коленок, Родион принялся рыскать по полу и ковру. Изучив каждую трещинку и ворсинку, нашел только пустой пузырек из-под духов «Ампир», завалившийся под кресло. За ним же интимные предметы дамского туалета вперемешку с костюмом, в котором барышня одержала победу. Улов был, прямо скажем, небогат. И ничем не помог. Как ни печально, факты подтверждали правоту Телятина. Неужели действительно – дикая и нелепая случайность? Почему нельзя ее принять? Потому, что Марфушеньку убили и неловко замаскировали убийство. А теперь – удалось на славу.

Была и еще одна причина, в которой Родион признаться не хотел, но нам-то можно. Не мог он допустить, что такое дело, ради которого пожертвовал бабушкиным вареньем, окончится натуральным пшиком. Вот не мог – и все, как хотите.

Распахнув шторы, он проверил на всякий случай рамы: шпингалеты держали прочно. Никаких сомнений. Затем, глядя по верхам мебели, осмотрел каждую безделушку и склянку, принадлежавшую свободной женщине. Все были на положенных местах и не желали иметь отношение к убийству. Уже готовый к очередному фиаско, Родион наткнулся на продолговатый ящик лакированного дерева ручной работы. В нем обнаружилось нечто важное. Быть может, слишком важное. Но это не радовало.

Накрыл простыней из спальни тело, протиснулся на площадку, плотно затворив дверь. Публика кипела. Пришлось ее остудить, предложив соседям остаться для допроса. Любителей криминальных историй как ветром сдуло. Лишь отставной майор из правого нумера и парочка молодоженов слева, явно приунывшие, жались к своим дверям. Не ожидая особых откровений, Родион спросил, не было ли вчера чего-нибудь странного. Помявшись, майор сказал:

– Барышня долго смеялись.

Требовались пояснения. Оказалось: из-за стенки доносился заливистый смех – Варвара веселилась громко и от души, словно ее щекотали или была сильно пьяна. Хохот затих только глубокой ночью. Но других голосов, мужских или еще каких, сосед не слышал. Случилось такое безобразие впервые. Госпожа Нечаева шумом не донимала. Показания вояки слово в слово подтвердила юная пара.

Запрятав неудобный факт в глубь сознания, Родион спустился к портье. Любитель варенья смог вспомнить, что госпожа Нечаева заявилась около полуночи в сопровождении свиты бильярдистов. Но распрощалась с восторженной толпой у порога. Наверх поднялась одна, в чем Меркулов был уверен, как в самом себе. Оставалось дождаться санитарной кареты.

Ванзаров спросил стул и пристроился в уголке.

Парадная дверь, облезлая до неприличия, жалобно всхлипнув, приоткрылась.

Как хотите, а торговля и театр – одна зараза. Взять, к примеру, Апраксин рынок. Каждая лавка, торгующая здесь, из кожи вон лезет, чтобы произвести впечатление. И вывеску распишут, и ставни размалюют, и на витрине такое великолепие соорудят, что не захочешь – остановишься поглазеть. И не заметишь, как очутишься внутри да распрощаешься с копейкой. Театр и торговля для того и созданы, чтобы оболванивать честных граждан. И что обидно: обманывают, а тебе приятно. Но как театр имеет темные кулисы, о которых публике знать не положено, так Апраксин рынок за роскошным занавесом витрин тоже прячет много чего.

Стоит шагнуть в его глубину, как открывается совсем другой мир. Суровые грузчики, грязные работники, склады на пудовых запорах, склады, распахнутые подводам, склады с мешками и бочками, склады с ящиками и коробами. Дальше – поленницы дров и свалки. Еще дальше – покосившиеся домишки да облезлые дворики, среди которых горы ветоши и вонючие кострища. А в самом сердце его, таинственном и недоступном, кончается власть империи и начинаются свои законы, суровые и простые. Соваться сюда постороннему не следует. Впечатлений может хватить на всю жизнь, увы, краткую. Апраксин рынок только снаружи развлекает витринами с гладкими приказчиками. В глубинах царит особый уклад, как в заколдованном лесу.

Даже нынче, когда большая часть населения его предавалась варке варений, чужим здесь не радовались. А потому тетка Параскева вылупилась на одинокую фигуру, шагавшую посреди рынка, с горячим удивлением. Позабыв мешать грязной корягой булькающую бурду, которую вскоре продадут за сортовой конфитюр, проследила, как чужак минул чайные склады, за ними пеньковые и, повернув, углубился в переулок, ведущий в самое нутро рынка.

Смелость пришельца держалась на аргументах, внушающих уважение даже в гиблом месте, а именно шашке кавалерийского образца на одном боку и кобуре с револьвером на другом. Форменная фуражка с околышем городового служила не хуже клубка Ариадны в минойском лабиринте. Так что замызганные